Неточные совпадения
Прочти им, а деткам особенно, о том, как братья продали в рабство родного брата своего, отрока милого, Иосифа, сновидца и
пророка великого, а отцу сказали, что зверь растерзал его сына, показав окровавленную одежду его.
Были в человеческом мире
пророки, апостолы, мученики, герои, были люди мистических созерцаний, были бескорыстно искавшие истину и служившие правде, были творившие подлинную красоту и сами прекрасные, были люди
великого подъема, сильные духом.
— Известность его, кажется, была
велика и на родине, но, по изречению: «не славен
пророк в отечестве своем», — там же терпел он и гонения.
Потом с важно-благосклонною, то есть чисто мусульманскою улыбкою (которую я так люблю и именно люблю важность этой улыбки) обратились ко мне и подтвердили: что Иса был божий
пророк и что он делал
великие чудеса; что он сделал из глины птицу, дунул на нее, и она полетела… и что это и у них в книгах написано.
Потом, не соглашаясь, впрочем, с иными учеными в иных клеветах, взводимых на турецкого
пророка Мухаммеда, и признавая его в своем роде
великим политиком, господин Голядкин перешел к весьма интересному описанию алжирской цирюльни, о которой читал в какой-то книжке в смеси.
Таков был тайный смысл нынешней процессии в первой половине священнослужения. Теперь, по уходе простых верующих и после небольшого отдыха, надлежало совершиться второй части
великого тайнодействия. В храме остались только посвященные в высшие степени — мистагоги, эпопты,
пророки и жрецы.
Сын. Вы знаете загадывать, grand dieu! [
Великий боже!](франц.) Я сам могу назваться
пророком. Хотите ли, чтоб показал я вам мое искусство?
— Ну, хотя бы для того, — ответил Фроим, — чтобы слава
великого Акивы бен Шлайме Львовского воссияла и на N-ской площади. Разве можно обмануть рэб Акиву?.. Мне самому было любопытно посмотреть, как подо мной раскроется мостовая и земля поглотит меня, как Корея [«…земля поглотит меня, как Корея». — Корей (правильнее Корах) согласно библейскому сказанию восстал против
пророка Моисея, за что был наказан богом: под ним и примкнувшими к нему вождями мятежа разверзлась земля и поглотила их.]…
Христос
великий учитель. Он проповедовал истинную всеобщую религию любви к богу и человеку. Но не надо думать, что у бога не могут быть такие же и даже еще более
великие учителя. Если мы будем думать так, мы этим не уменьшим величия Христа, а только признаем величие бога. Если же мы будем думать, что после Христа бог уже не будет больше прямо открываться людям, то с новыми
великими учителями, когда они придут, случится то же, что было с Христом: побьют живого
пророка для того, чтобы боготворить умершего.
Церковь не есть только «община последователей», какую оставляли после себя
великие учители и
пророки, но некое Существо, живой организм, Тело Христово.
Но Бог — один, и Его безмерное к нам снисхождение одинаково, и пусть между моей темной, греховной душой и святою душою
пророка лежит
великая бездна, но ведь еще неизмеримее та бездна, которая лежит между Богом и всякою тварью, — и, как тварь, ведь и я, и
пророки — одно, и Он говорит твари…
Православная Церковь чтит зачатие Богоматери, предвозвещенное ангелом «богоотцам» Иоакиму и Анне (подобно тому, как она чтит и зачатие св.
пророка Иоанна Предтечи), но в то же время не изъемлет этого зачатия из общего порядка природы, не провозглашает его «непорочным» в католическом смысле [В службе Зачатию Богородицы (Минея месячная, декабрь), в стихирах на «Господи воззвах» читаем: «Пророческая речения ныне исполняются: гора бо святая в ложеснах водружается; лествица божественная насаждается: престол
великий царев приуготовляется: место украшается боговходимое; купина неопалимая начинает прозябати, мироположница святыни уже истекает…
— Максим —
великий учитель и верховный
пророк.
Он требовал распятия всех своих
пророков, учителей,
великих людей.
Бог всегда говорил через человека, через Моисея, через
пророков, через
великих мудрецов, через апостолов, учителей церкви, святых.
Святой и гений, герой и
великий человек,
пророк и апостол, талант и ум, изобретатель и мастер — все это чины человеческой иерархии, и подчинение им происходит в ином плане, чем тот план, в котором подчиняются иерархии нечеловеческой и безличной.
— Хороший, открытый взгляд… — произнес он, кладя мне на лоб свою тяжелую руку. — Да останется он, волею Аллаха, таким же честным и правдивым во всю жизнь… Благодаренье Аллаху и
пророку, что милосердие их не отвернулось от дочери той, которая преступила их священные законы… А ты, Леила-Зара, — обратился он к девушке, — забыла, должно быть, что гость должен быть принят в нашем ауле, как посол
великого Аллаха!
— Харрабаджа! [Харрабаджа — воинственный, восторженный крик у горцев.] — безумно крикнул Абрек, и его воинственный крик далеко раскатился зловещим эхо по горным теснинам. — Харрабаджа!
Велик Аллах и Магомет,
пророк его… Будь благословен на мудром решении, ага-Бекир!.. Теперь я насыщусь вполне моим мщением!.. Князь горийский попомнит, как он оскорбил вольного сына гор. Князь горийский — завтра же найдет в саду труп своей дочери! Харрабаджа!
По-видимому, он был счастлив, и мне никогда не приходилось видеть у здоровых людей такого вдохновенного лица — лица
пророка или
великого поэта.
Иринарх говорил словно
пророк, только что осиянный высшею правдою, в неглядящем кругом восторге осияния. Да, это было в нем ново. Раньше он раздражал своим пытливо-недоверчивым копанием во всем решительно. Пришли
великие дни радости и ужаса. Со смеющимися чему-то глазами он совался всюду, смотрел, все глотал душою. Попал случайно в тюрьму, просидел три месяца. И вот вышел оттуда со сложившимся учением о жизни и весь был полон бурлящею радостью.
В этом мире есть зло, несводимое к добру, есть страдание безвинных, есть трагическая судьба праведных и
великих, в этом мире
пророки побиваются камнями и торжествуют злые, несправедливые, угнетающие людей, распинающие лучших.
— Как? Вы не знаете имени
великого Басс-Рива? — с ироническою улыбкой спросил Столицын, освободил свой глаз и прищурил его на Антонину Сергеевну. — Ведь княгиня считает его настоящим
пророком.
Вспомни, о царь
великий и мудрый, о
пророке Моисее: он был на горе Синае, а израильтяне в то время сотворили себе золотого тельца и поклонялись ему.
« — Наши солдаты презирают смерть: у нас есть трава, растущая в болотах, и когда наш янычар (т. е. солдат) идет на войну, лишь бы только ее укусил, то не подумайте, чтобы один человек не напустил на двести ваших турок, т. е. ики Юс Адам (sic). Так и я такой же, меня не подумай удержать; я тебе служу год и два месяца, а ты, Магомет, должен, по повелению
великого нашего
пророка Магомета, через семь лет отпустить меня на свободу и дать мне награждение, и тогда я куда хочу, туда и пойду» (стр. 21–23).